Политические потрясения в Каталонии

Ответ Ватикана на либерализм и индустриа­лизацию лежал в основе политики пап на протя­жении всего девятнадцатого века. «Mirari Vos» Григория XVI (1831 — 1846) от 1832 года прокли­нала все формы либерализма и задала тон до конца столетия. Энциклика папы Пия IX (1846— 1878) «Quanta Сига» 1864 года и «Перечень гре­хов» были направлены против «полного бреда» свободы вероисповедания и «чумы индифферен­тизма». Лев XIII (1878—1903), несмотря на свой явный консерватизм, проповедовал более актив­ное взаимодействие с современным индустри­альным обществом. В его «Rerum Novarum» 1891 года одновременно с поддержкой частной собст­венности впервые признается важность прожи­точного минимума, прав рабочих и позитивная роль, которую могут играть профсоюзы. Это был вдохновляющий поворот к рабочему классу — но только по меркам католической церкви. Гауди и другие работодатели восприняли его как призыв восстановить якобы идиллическую гармонию средневековых ремесленных гильдий.

Испания стала гораздо менее религиозной. Перед лицом быстрой индустриализации религи­озные и культурные традиции, такие важные для сохранения целостности общества, разрушались с катастрофической быстротой.

Тем не менее католическая церковь Испании не вся давала ответ на возникающие проблемы. В Астурии видный священнослужитель заявлял, что католицизм в рабочей среде должен иметь свободу выражения, а не быть результатом под­купа, запугивания и угрозы отлучения от церкви. Он спорил с маркизом Комильясом, чья горно­рудная компания была одной из четырех круп­нейших в Астурии. «Он произвел на меня непри­ятное впечатление. Когда я увидел, с какой абсо­лютной уверенностью он говорит, что я во всем не прав...» — вспоминал аббат. Узость взглядов Комильяса критиковали и другие, например поэт Хуан Марагалл, но большинство католиков Ис­пании не были до такой степени готовы к пере­менам. Католические власти были почти едино­душны в своем недоверии к городской бедноте: бездушный фатализм утверждал, что рабочий на­ходится на дне общественной пирамиды потому, что по той или иной причине заслуживает этого.

Господствующая каталонская традиция оста­валась патерналистской, видя единственно воз­можный тип отношений в сотрудничестве цер­кви и рабочего. Среди испанской интеллигенции и высшего света движение за католическое воз­рождение, находящееся под патронажем коро­левской семьи, становилось все более влиятель­ным.

Церковные общины быстро отреагировали на «Rerum Novarum». Были организованы католичес­кие рабочие кружки, которые немного отлича­лись от принципов Колонии Гуэль. Однако, как и в большинстве первых социальных экспери­ментов, изоляция рабочих колоний от города была лишь относительной, что делало эти идеи осуще­ствимыми.

Но самой неоднозначной областью деятель­ности церкви был рынок, где религиозные орде­на намеренно стирали различия между благотво -рительностью и накоплением капитала. Монас­тыри функционировали как пекарни и дешевые прачечные, занимались рукоделием, пошивом и ремонтом одежды. Освобожденные от налогов и специализировавшиеся на всех видах деятель­ности — кроме проституции, — которыми жен­щины из низших слоев общества могли занимать­ся дома, монастыри не могли не стать объектом ненависти. Дополнительные доходы они получа­ли от consume — акцизного сбора на все жизнен­но важные товары, — а также от монополии на сахар, табак и спички, которыми обладала като­лическая церковь. Резолюция 1902 года, в кото­рой утверждалось, что религиозные ордена долж­ны стать «незаменимым помощником в разреше­нии социального конфликта», привела церковь к прямому столкновению с рабочими.

В апреле 1901 года Прат де ла Риба сформи­ровал объединенную каталонскую партию, реги­ональную Лигу, чтобы на предстоящих выборах эффективно бороться с гегемонией национал-либеральной и консервативной партий, которые доминировали на политической сцене Катало­нии на протяжении предыдущих двадцати пяти лет. Рискованное предприятие завершилось ус­пехом: в Барселоне партия получила четыре из семи мест, причем два из них достались Доменечу и известному доктору Роберту, памятник ко­торому впоследствии построит Гауди.