Описание парка

Дороги, которые серпантином поднимались в верхнюю часть парка, поддерживались рядами грубых колонн, установленных наклонно по от­ношению к холму и образовывавших систему ви­адуков. Планировка парка с его многочисленны­ми извилистыми дорожками отражала ненависть Гауди к стерильности прямой линии.

Парк Гуэль чрезвычайно театрален. Его внешние стены украшены керамическими табличками с названием «Парк Гуэль» и сообщением о его обособленности от внешнего мира. Два домика у ворот производили необычное и тревожное впечатление. Эти выходящие на улицу d'Olot па­вильоны выглядят непропорциональными. Со­здается впечатление, что они принадлежат Стра­не чудес. Одна крыша даже выполнена в форме какого-то волшебного гриба. Однако переверну­тые кофейные чашки, водруженные на верхушки ярко раскрашенных крыш, предполагают более невинное толкование. В зашифрованном повест­вовании, в которое Гауди облек вход в парк, про­сматривается влияние перевода Марагалла оперы Хампердинка «Гензель и Гретель» с ее «сказочным спасением».

Здесь впервые проявился стиль, свойствен­ный зрелому творчеству Гауди, в котором кон­струкция, тема, внешнее убранство и функция соединены в единое целое. Именно с этого момента можно говорить о Гауди как об одном из величайших скульпторов двадцатого века.

Гауди осознал, что посредством возврата к каталонской ремесленнической традиции он мо­жет создать целый новый язык форм. Напоми­навшая рыбью чешую облицовка, созданная ка­талонскими каменщиками из нескольких слоев тонкой керамической плитки, образовывала арки и своды, прочные и в то же время декоративные. Эффективность и дешевизна этой технологии в сочетании с заводским изготовлением отдельных элементов позволяли с легкостью сооружать пара­болические арки. Крыши были выложены яркой мозаикой из мелких осколков керамической плитки, соединенных методом, известным под названием trencadis. Trencadis — наиболее харак­терная черта поздней архитектуры Гауди. Барсе­лонская легенда гласит, что экономный Гауди приказал своим рабочим по дороге на работу подбирать на улице разбитую черепицу. Говори­ли также, что строители брали привезенную с ве­личайшими предосторожностями венецианскую керамику и разбивали ее на глазах потрясенного доставщика заказов.

Парк должен был напоминать оперу, развора­чиваясь в трех отдельных действиях. Представле­ние начиналось у входных ворот, по бокам кото­рых были установлены две отлитые из металла газели, которые прятались в свои клетки, когда ворота медленно и со скрипом открывались.

Прямо перед посетителем открывался вид на парадную лестницу, ведущую к крытому рынку. У подножия лестницы был сооружен небольшой каменный бассейн, вода в который текла изо рта змей с воротником цветов каталонского флага. Чуть выше сидело еще одно мистическое живот­ное, дракон, как будто сошедший прямо со стра­ниц Апокалипсиса.

Дальше находился торговый зал, который Гауди определял как свой греческий театр. Лес из дорических колонн поддерживал обширную пло­щадь. Но именно пространство внизу, среди ко­лонн, Гауди представлял себе как рынок и форум одновременно. Под этой архаичной внешностью скрывалось водоочистное сооружение. Дождевая вода, попадавшая на площадь наверху, медленно фильтровалась слоями булыжника и песка и со­биралась в резервуарах, установленных над каж­дой колонной. Отсюда вода по тонким трубам, проложенным внутри колонн, спускалась в рас­положенную внизу цистерну. Гауди построил систему, которая выполняла функцию дренажа, фильтра и резервуара. В 1913 году Гуэль обратил­ся за лицензией для открытия компании по производству минеральной воды под названием «Сарва». Фирма «Сарва», в логотипе которой присутствовали буквы «альфа» и «омега», первая и последняя буквы греческого алфавита, быстро открылась, но так же быстро и закончила свое существование.

Перед посетителем, попадавшим на площадь, разворачивалась панорама всего парка. Извилис­тые дорожки, которые были отмечены каменны­ми шарами (сдвоенными, как бусины четок), медленно поднимались к установленному в верх­ней точке распятию. Внизу открывалась велико­лепная панорама города и залива с четко видны­ми готическим собором и собором Саграда Фа-милиа. ш
Хуан Марагалл вспоминает беседу с Гауди, во время которой его потряс вдумчивый пессимизм архитектора: «В своей работе, в упорных попытках матери­ализации духа он видит закон наказания, и он раскрывает себя в нем. Я не мог скрыть своего неодобрения такого негативного восприятия жиз­ни, и мы немного поспорили, совсем чуть-чуть, но я все время чувствовал, что мы не в состоянии понять идеи друг друга. И это я, который считал себя истинным католиком!»