Первая любовь

311,147,247

Была ли в его жизни любовь? Да, была. Молодой, но весьма импозантный архитектор, выглядевший настоящим счастливчиком (хотя был, по сути, беден), привлекал внимание женщин — но лишь до той поры, пока они не узнавали о профессии Гауди. «Архитектор» сегодня звучит значительно и даже пышно. А тогда, в Испании девятнадцатого столетия, это слово было синонимом слов «строитель» и «ремесленник». Финансовой состоятельности эта профессия не предполагала. И интерес потенциальных невест быстро угасал.

Заказ кооператива Матаро пришелся на кри­тический момент его архитектурной карьеры. Во время кратких визитов в Матаро он подружился с двумя сестрами, Жозефой, по прозвищу Пепета, и Аугустиной Мореу, которые работали учитель­ницами в школе кооператива. В Барселоне они жили недалеко от него, и Гауди часто навещал их. Наиболее привлекательной он находил Пепету. Красивая и энергичная, она отличалась сво­бодомыслием и симпатиями к республиканцам. Она развелась с мужем и по тем временам была абсолютно чужда условностям. Гауди был поко­рен ее живостью и красотой, но сдержанность и неопытность не позволяли ему открыть свои чув­ства. Выросшая в зажиточном семействе и не знавшая нужды, Пепета ухаживания молодого архитектора принимала с благосклонностью. Ей нравились его образованность и эрудиция. Нравилось посещать вместе с Антонио гостиную Гуэля, где еженедельно собиралась интеллектуальная элита Барселоны.

Но в то же время она держала Антонио на некоторой дистанции. А когда он заговаривал о браке, делала вид, что его намеков не понимает. Развязка стала для Гауди полной неожиданностью.

Наконец он, испытывая огромную неловкость, предложил ей выйти за него замуж, но Пепета ответила, что уже помолвлена с удачливым тор­говцем лесом. Гауди упустил свой шанс. Это была первая и последняя попытка жениться в жизни Антонио Гауди. Больше он подобных предложений не делал никому.

Влюбил­ся он еще раз только в одну женщину — молодую американку, — но они потеряли связь, когда де­вушка вернулась в Соединенные Штаты. Обре­ченный на безбрачие, Гауди относился к своей неудачной личной жизни с известной долей фатализма. Позже он, подобно многим испанским мистикам «золотого века», избрал «живое пламя любви», духовное паломничество, которое вело к Богу и одобряло отказ от личного и отречение от плотских желаний. Он навсегда отказался от жен­ского общества, превратившись в женоненавист­ника, который бранил своих помощников, если они посещали кафе с сомнительной репутацией или если их видели прогуливающимися с жен­щинами.