Наполеоновские планы юности

Монастырь Поблет сегодня.

Великолепная ключевая вода из местного ис­точника и молочные продукты способствовали бы созданию торговой сети для снабжения ок­рестных деревень. Разумеется, юные предприни­матели понимали, что потребуются серьезные ка­питаловложения; поэтому они планировали при­обретение мельницы, промышленного пресса для отжима оливкового масла и перегонного куба, который должен был изготовить отец Гауди.

Начав с этого минимума, они рассчитывали быстро расширить производство и заняться дру­гими видами деятельности: планировалось при­обретение лесопилки, аптеки и экипажа, кото­рый должен был бы встречать поезд с гостями Поблета. Успех всего дела в значительной степе­ни определялся надежным местным банком. Поэтому юноши хотели основать и его.
В самой середине списка — едва ли не запо­здалая мысль — содержится радикальное предложение обратиться в правительство за ежегодным грантом.

Они старались предусмотреть все случайнос­ти, включая поправки на сезонные колебания дохода. Зимой, чтобы покрыть дефицит, они бу­дут заготавливать древесину и пережигать ее на древесный уголь, а летом продавать снег, береж­но сохраняемый в подвалах.

Но основным источником дохода должна была стать гостиница Поблета со своими квартирами самообслуживания. Там планировалось устано­вить справедливые цены со скидками тем, кто останавливается надолго. У гостей не будет иного выбора, кроме как покупать продукцию Поблета. По самым скромным подсчетам, 50 процентов ежедневного жалованья наемных работников будет возвращаться в кассу монастыря. Что каса­ется рабочей силы, то первоначально предпола­галось нанять пятнадцать человек: двенадцать рабочих, пастуха, повара и главного управляю­щего.

Во время многочисленных посещений По­блета им ни разу не приходило в голову, что они играют с собственностью правительства. Но Поблет был совершенно заброшен. Интерес к тра­диционным ремеслам и стремление к реставра­ции национальных памятников иссякли еще в предыдущем поколении.

Мальчики были полны энергии и энтузиазма. Тода составил каталог из более чем 160 книг и 70 коробок с документами. Большинство книг, по­хоже, принадлежало продавцу антикварных книг из Барселоны, который оставил их тут на хране­ние. Тода позаимствовал несколько томов по бухгалтерскому делу и естественной истории, а Гауди остановил свой выбор на религиозных книгах, «El Camino Real de la Cruz» и биографии доктора Франсиско де Кверальта, написанной отцом Мигелем Комилли, возможно, надеясь, что она прольет свет на его родство с Кверальтом (по материнской линии).

Но планы мальчиков на этом не останавлива­лись. Друзья разрабатывали модель общины, ос­нованной на принципах товарищества и сотруд­ничества, и никогда не ставили себе целью воз­рождение самого монастыря. Они рассчитывали, что местные строители, занятые на восстановле­нии Поблета, привезут с собой семьи и поселятся здесь же. Привлеченные красотой монастыря, художники будут использовать верхние этажи с выходящими на север окнами в качестве студий и выставочных залов, а также для музея естест­венных наук.

Удивительно — но многое из этого претвори­лось в жизнь. Тода написал свою книгу, в 30-х годах, оставив дипломатическую службу, и в ка­честве почетного президента возглавил Фонд восстановления Поблета.

Уроки, которые извлек Гауди, были более чем серьезными. Время от времени он возвращался в Поблет, хотя это место больше никогда полнос­тью не завладевало его вниманием. Тем не менее опыт Поблета был бесценен для Гауди. Размыш­ления над всеми деталями этого утопического проекта послужили катализатором его становле­ния как архитектора. С этого времени творчество Гауди вдохновлялось мечтой о создании целого общества, основанного на честном труде и ис­кусстве.

Эти же мечты невольно высветили и его слабости — непомерные амбиции, недостаток скром­ности и проблемы с адекватной оценкой его произведений. Работа над проектом возрождения Поблета была бунтом, которым управляла фанта­зия. В своем «Manuscrito» они писали, что один из руководителей Поблета возглавит корабль и отправится в Азию за грузом черного дерева и других ценных товаров.

Гауди и Тоду преследовали кошмарные виде­ния ночных хищных птиц, выпархивающих из надгробий или смотрящих на них из глазниц раз­лагающихся мертвецов. Возможно, они вспоми­нали гравюру Гойи «Сон разума рождает чудо­вищ», на которой изображен сам Гойя, уронив­ший голову на руки и окруженный грозными демонами и порождениями ночи. Позже Гауди вернулся к этой идее при обсуждении особенноетей средиземноморского освещения: «Люди на юге из-за избытка света пренебрегают разумом и порождают чудовищ».

Идеи Гауди имеют обыкновение многократно повторяться. Гауди имел репутацию революцио­нера и новатора, но мысли его были на удивле­ние повторяющимися и самодостаточными. Лю­бое его публичное высказывание об архитектуре было тщательно продумано. В интервью 1913 года он заявлял, что его идеи «еще не конкретизиро­ваны», но это явно не соответствовало действи­тельности. Многие из его юношеских идей про­шли через пыль и шум стройплощадки практи­чески нетронутыми.

За энтузиазмом и необыкновенной серьезнос­тью Гауди стоит еще одна составляющая его ха­рактера. На самом деле он играл во взрослого, сгущая краски и намеренно представляя из себя личность. Потом он превратится во франта. А еще позже — в монаха-цистерцианца и худож­ника- священника.

Но Поблет все же сотворил чудо. Рибера не разочаровал своих друзей. С драматической кате­горичностью «Manuscrito de Poble» недвусмыслен­но объявлял их конечную цель: «Поблет будет восстановлен, чтобы больше никогда не попадать в лапы черных стервятни­ков, которые когда-то паразитировали на совести испанского народа. Восстановленный, он заглу­шит печальную память об этих ужасных поступ­ках».

В сентябре молодые люди вынуждены были расстаться. Тода уехал в Мадрид, Рибера отпра­вился на юг, в Андалусию, а Гауди, твердо решив­ший стать архитектором, был вынужден ждать. Обучение его старшего брата медицине съедало значительную долю семейного бюджета.