Школьная дружба

В школе Антонио Гауди не выделялся особы­ми успехами. Единственным предметом, с кото­рым он справлялся блестяще, была геометрия. Все остальные отметки были неважными. Его не­разлучные друзья Эдуардо Тода и Хосе Рибера, напротив, все школьные годы получали высокие баллы. Тода вспоминал, что Гауди, которому ме­шали спорадические приступы болезни, особен­но ненавидел зубрежку. Ничто не вызывало у него такую скуку, как бесконечное распевание кантат. Школа не могла заменить ему мастер­скую отца, археологические открытия, которые ждали его в окрестностях Мас-де-ла-Калдерера, или прогулки с друзьями.

Жизнь в Реусе давала четырнадцатилетнему мальчику массу возможностей для разнообраз­ных занятий. С наибольшей теплотой Гауди вспо­минал свои вылазки за пределы города. Его това­рищи Эдуардо Тода и Хуан Рибера Сане дарили ему дружбу, сменившую одиночество прежних лет. В школьные годы три друга даже выпустили больше десяти номеров домашнего журнала «Ар­лекин», в котором Гауди был художественным редактором и главным иллюстратором. Их союз был прочно скреплен романтическими обычаями конца девятнадцатого века; они обменивались знаками верности, строили планы будущей ка­рьеры, клялись в вечной дружбе. В это же время недалеко от них под зонтичными соснами Про­ванса два талантливых человека, Поль Сезанн и Эмиль Золя, ковали свою долгую и крепкую твор­ческую дружбу.
У трио Тода—Гауди—Рибера было много ка­талонских героев, которым они могли подражать. Они воображали, что всходят на борт флагман­ского корабля тринадцатого века, чтобы вместе с Хайме Завоевателем покорить Мальорку и Балеарские острова и сохранить контроль Катало­нии над морскими путями, или что они находят­ся в открытом море, наблюдая за возвращением Колумба. Мальчики сочиняли стихи, обсуждали кодексы рыцарства, романтической любви, ката­лонской истории и восстановления националь­ных памятников.

Осматривая римские печи для обжига кирпи­ча, они пытались обнаружить следы стоянки эпохи раннего палеолита, которые, по слухам, сохрани­лись в Burgar. Они искали кладбище бронзового века в Boela и, направляясь в город-крепость
Монблан, делали остановку у построенной в ро­манском стиле церкви La Sang. Однажды Гауди повел друзей в горы, чтобы показать земельные владения своей семьи.

В своем рассказе « Calaverada» поэт Жоан Марагалл изобразил трех человек, явно имея в виду наших друзей. Каждый из них по очереди вспо­минает какой-то очень личный эпизод из своей жизни. История художника оказалась совершен­но невинна, а рассказ поэта был полон буйного веселья. И только третий приятель, архитектор с рыжей бородой, прототипом которому послужил Гауди, хранил молчание. Своим смущением и печальными глазами он напоминал ребенка, случайно оказавшегося в компании взрослых. Дру­зья придвинулись ближе, чтобы послушать его рассказ, а он еще сильнее вжался в диван, погла­живая свою бороду и загадочно улыбаясь. Нако­нец он заговорил: «Это было мое первое самостоятельное путе­шествие. Я собирался посетить церкви, и все в моей семье точно знали, куда я направляюсь. Отец составил подробный маршрут, где было указано, сколько времени я должен провести в каждом месте, — расчеты были произведены с точностью до минуты. С каждого пункта своего путешест­вия я должен был отправлять домой описания зданий и других интересных мест, а также по­дробно сообщать матушке о состоянии своего драгоценного здоровья».

Очевидно, что в рассказе Марагалла содер­жится изрядная доля поэтического вымысла, од­нако общее настроение передано точно. Заботли­вая мать и требовательный отец, едва не задушившие радость сына от его первого путешествия, описаны очень живо.

Самым захватывающим событием для трех мальчиков стала поездка в Террагону, в которой было много древнеримских развалин. Там нахо­дился большой амфитеатр, крытый рынок, бани, цирк, многочисленные храмы и единственный сохранившийся в Каталонии форум.