Рождение

Город Реус. Современное фото.

Дело было в небольшом городке Реус, что находится в курортном ныне районе Коста Даурада, в десяти километрах от прибрежного города Таррагона. 25 июня 1852 года в семье Франсеска Гауди-и-Съерра и Антонии Корнет-и-Бертран родился мальчик. В честь матери маленького сынишку назвали Антонио. А по испанской традиции он получил двойную фамилию — по фамилии отца и матери, то есть Гауди-и-Корнет.

Отец Антонио был потомственным кузнецом (его специальностью была не только ковка, но и чеканка по меди). И он довольно рано научил сына понимать красоту предметного мира, а заодно привил любовь к рисованию и архитектуре. Франсеску часто приходилось изготавливать кованые ограды и затейливые заборчики к могилам на местном кладбище. Много было заказов и от местной церкви. И это тем более удивительно — отец Антонио не верил в бога. В католической набожной Каталонии!
Мать будущего архитектора была обычной домохозяйкой. Она занималась воспитанием сына, а потом и младшей дочки.

Матушке Антонии в этой жизни досталось, как никому. Год за годом она рожала детей. И все они умирали в младенчестве. Гауди был третьим из выживших детей в семье, и, по воспоминаниям матери, он гордился тем, что сумел выжить, несмотря на трудные роды. Мысль о том, что он был избран для какой-то высшей цели, прошла через всю его жизнь. Мальчик рос очень болезненным, поздно начал ходить. И хворал всеми младенческими недугами, которые только существуют.

Мать молилась (она, в отличие от мужа, в бога верила), но особых надежд на спасение сына не питала. Слишком многих она потеряла за последние годы.
Роды были травматическими, и, чтобы спасти душу младенца, его сразу же отнесли в церковь Святого апостола Петра.

Свидетельство о крещении Антонио Гауди прак­тически не оставляет места для сомнений по по­воду того, где и когда он родился. Однако позже Гауди из озорства вносил путаницу, намекая, что на самом деле он мог родиться в мастерской отца, которая располагалась сразу за городской чертой Риудомса.

Но ни Риудомс, ни Реус не сумели должным образом распорядиться своим наследством. Здания без памятных табличек остаются заброшен­ными, а рисунки и документы заперты за внуши­тельными дверями музеев. Это не то наследство, за которое стоит сражаться.