Традиции семьи Гауди

Гауди (курит) со своим отцом в центре, Роза (племянница) и доктора Сантало. Монтсеррат, 1904

Брак Антонии и Франсиско был заключен из практических соображений. Он соединял представителей двух династий котельщиков и позволял отцу Антонии, Антонио Корнету, отойти от дел, передав свой бизнес в надежные руки зятя. Этот брак являлся свидетельством узости социального круга, который ограничивался в основном ремесленниками примерно одного социального положения. Реус был маленьким городом с населением около 27 000 человек; короче говоря, провинциальным. Эта провинциальность по­ощряла особую приверженность традициям, проявившуюся в сохранении средневековых гильдий и ревностном католицизме, но в то же время до­пускала больший либерализм, который усили­вался в результате кооперативного движения. Франсиско Гауди был ярким примером соедине­ния этих, казалось бы, несовместимых миров. Но он предвидел, что ни один из сыновей не станет продолжателем его дела.

Возможно, он понимал, что промышленность неизбежно вытеснит все ремесла. Однако образо­вание и возможности, которые оно открывало, обеспечивали социальную мобильность. Фран­сиско Гауди был честолюбивым и уважаемым ремесленником. Он занимал должность «mostassa» в городском совете Реуса — то есть был контро­лером мер и весов, — а во втором по величине городе Каталонии это означало, что он славился своей честностью. Франсиско всячески поощрял интерес своих детей к учебе, и только Реус мог дать то, что требовалось для их образования.

Антонио назвали в честь его матери, Анто­нии. Его брат Франсиско был на тринадцать ме­сяцев старше; согласно каталонской традиции старшему сыну давали имя отца. Братья, нося­щие имена родителей, пользовались их безгра­ничной любовью. Для Антонии они заменили всех детей, которых она совсем недавно потеряла.

Антонио Гауди как со стороны семейства Гау­ди, так и со стороны Корнет был наследником давних традиций ремесленничества. На протяже­нии восьми поколений еще с начала семнадцато­го столетия его предки были купцами, шахтера­ми, крестьянами, ткачами, котельщиками и мед­никами. Гауди гордился своей родословной: «Своим хорошим пространственным вообра­жением я обязан тому, что я сын, внук и правнук котельщика. Мой отец был кузнецом, и мой дед был кузнецом. Со стороны матери в семье тоже были кузнецы; один ее дед бондарь, а другой моряк — а это тоже люди пространства и распо­ложения. Все эти поколения дали мне необходи­мую подготовку».

Символично, что корни генеалогического дре­ва Гауди простираются далеко за пределы Ката­лонии. В 1634 году Антонио Гауди из области Клермон-Ферра присутствовал на состоявшейся в Риудомсе свадьбе его сына Жоана с Марией

Эскурой. Жизнь доиндустриальной эпохи была в основном замкнутой. Поэтому космополитизм родословной Гауди необычен; это свидетельство того, что в семнадцатом веке Каталония уже была частью общей пиренейской культуры. Сам каталонский язык гораздо ближе к провансаль­скому наречию Лангедока, чем к кастильскому языку. В Шотландии, Франции и Пруссии тоже можно встретить фамилию Гауди. Бассегода даже упоминает (с некоторой долей иронии) о прус­ском генерале Гауди, который в 1806 году опуб­ликовал книгу, посвященную фортификации и устройству бивуаков.