Характер и взгляды на жизнь

Привыкнуть к ритму и нюансам обществен­ной жизни города было трудно. В Барселоне, осо­бенно во второй половине девятнадцатого века, развилась жесткая классовая система (основан­ная на ставшей предметом поклонения англий­ской модели). Имея дополнительный доход от работы, Гауди быстро приобрел репутацию при­вередливого, наманикюренного щеголя, призна­ющего лишь самое лучшее. Лайковые перчатки он покупал в магазине Эстебана Комеллы на улице Авиньо.

 Большинству апологетов и критиков Гауди было удобно рассматривать его как одинокого гения: непонятого, немного сумасшедшего, экс­центричного, — как последнего романтика.

Однако подобное упрощение искажало кар­тину. В каталонском фольклоре фигура Гауди была низведена до легко узнаваемого типажа — аскетичного отшельника от архитектуры. Как будто архитектура была его монашеским орденом. Наи­более распространенный миф гласит, что на про­тяжении двадцати лет Гауди жил и работал в под­вальном помещении собора Саграда Фамилиа.

Загадка, относящаяся к самой сути характера Гауди, заключается в том, был ли он в молодости антиклерикалом. Есть свидетельства того, что он являлся одним из центральных фигур бунтарской tertulia — неформального дискуссионного клуба, члены которого забавлялись тем, что оскорбляли священнослужителей и высмеивали религиозные процессии, — собиравшейся в знаменитом кафе «Пелайо». Создается впечатление, что большинство историй о связи Гауди с «Пелайо» идет из одного источника — желчного и скандального сплетника, учителя и какое-то время коллеги Гауди Доменеча-и-Мун-танера.

В ходе строительства своих домов Гауди часто менял проект прямо на строительной площадке. Он был прирожденный импровизатор, обладавший уникальным даром интуитивного предвидения. Ни одна из экспериментальных находок Гауди не привела к ослаблению конструкции здания, хотя часто выглядела «воздушной фантазией», которая неизбежна шла во вред практической основе дома.

Экспериментировал он и во время строительства едва ли не самого «консервативного» своего творения—дворца Гуэля.

Еще в первые годы учебы в Школе архитектуры Гауди выработал привычку искать все доступные примеры (подобно Пикассо, он не забывал ничего полезного и запоминал все, что могло бы пригодиться). Он бывал везде, наблюдая, споря, указывая на ошибки, банальности и тенденции, он был всегда доступен заинтересованным студентам, предлагая обсудить достоинства конкретного здания, преимущества того или иного стиля. Эйшампле превратился в университет архитектуры. Работая над домом Батло, Гауди изучал творения своих ближайших конкурентов.

О работоспособности Гауди ходили легенды. Растущий успех поставил его перед необходимостью взять несколько помощников.

Сам Гауди и его отец были убежденными вегетарианцами и приверженцами свежего воздуха, чистой воды и специальной диеты доктора Кнайпа.
В Каталонии всегда существовали вегетарианские традиции — еще со времен Древнего Рима. В Риме испанские легионеры славились тем, что их организм был приспособлен к умеренности в пище и тяжелым нагрузкам. Высказывались предположения, что Христос до распятия получил из кухни центуриона испанский холодный овощной суп.

Распространенное мнение о Гауди как о неуживчивом отшельнике вступает в противоречие с легкостью, с которой он находил преданных и восхищенных его талантом друзей.

Многочисленные свидетельства говорят нам о том, что он никогда не забывал о таких мелочах, как день рождения дочери Гуэля Исабель, и о том, что он добросовестно исполнял роль любимого дядюшки, принося детям пирожные и печенье.

К 1905 году домашняя жизнь Гауди постепенно замедлялась, входя в неспешный деревенский ритм. Он переехал жить в один из двух домов в парке Гуэля, второй дом занимал адвокат дон Мартин Триас Доменеч. Гауди вскоре подружился с сыном соседа, Альфонсо.

Репутация Гауди как невыносимо грубого и агрессивного человека возникла во время его пребывания в Вике, и со временем эти черты в его поведении становились все заметнее — до самой смерти шестнадцать лет спустя. Возможно, подобные вспышки были лишь проявлением усиливавшихся нетерпимости и высокомерия. Однако одними из самых заметных и психологически тяжелых проявлений бруцеллеза считаются резкие смены настроения, иногда приводящие к суицидальной депрессии. Перемежаясь со вспышками гнева и периодами рассеянности, это подавленное настроение сопровождалось физическим истощением, мучительными головными болями, опуханием лимфатических узлов, потливостью по ночам и болезненным артритом.